Читать книгу "Трудные леди школы Бауман  - Марина Болдова"

Все это Борин знал от Маргариты Ляшенко. И ему было ясно, что к похищению мальчика эти две женщины отношения не имеют.

– Вы что-нибудь знаете о судьбе Анны Ларцевой?

– Соседка бывшая сказала, что они все уехали. Неизвестно куда. И, кажется, у Аньки нашелся отец. Доктор какой-то.

– Как нашелся?

– Ну как? У нее, как я помню, были только мать и бабушка. Наверное, папаша объявился. От кого-то же Аньку мать родила!

– Да, конечно, – сделал себе пометку Борин. Нужно будет расспросить бывших соседей Ларцевых подробнее. В городской базе данных Анны Ларцевой нет. Но она могла сменить фамилию. Выйти замуж, например. Или взять фамилию этого самого, внезапно объявившегося в ее жизни отца.

– Хорошо, Татьяна Петровна. Подпишите вот здесь. Адрес проживания не меняйте. – «Да куда ей деться из богадельни?» – пронеслось в голове. – Возможно, у нас будут к вам еще вопросы.

Татьяна Васина была третьей участницей драки. Ей удалось убежать, когда задержали Косову и Софью Риттер. Взяли Васину годом позже за воровство.

Борин решил уйти пораньше. Хотя, как он подозревал, дома его никто не ждал. Даша с дочерью вполне могли быть на даче Беркутовых.

Так редко случалось, когда он был в квартире один! Уже и не вспомнить, когда открывал дверь, а встречала тишина. Он не любил, чтобы тихо, это напоминало холостяцкую жизнь, когда и дом-то домом можно было назвать с натяжкой, так в нем было казенно пусто. Лишь переехав к Даше, Борин с удивлением понял, что скатерть со свисающими кистями на круглом столе, куча мягких подушек на диване, тройной слой штор на окне в гостиной, в этом всем можно жить. Да еще как! Оказывается, подушка под усталый бок и мягко пропускающая отсвет вечернего фонаря полупрозрачная шторка создают покой. А этого как раз и требовало его измученное суматошным рабочим днем естество. И есть можно из тарелки, а не со сковороды, так вкуснее, и глаза не мозолит истертая временем клеенка, еще и прилипающая к локтям, так как промыть ее толком нет ни времени, ни умения. Умеет он только ловить преступников.

Борин босиком прошлепал на кухню, тапки он обычно забывал возле гардероба, надевая утром брюки, и увидел записку, написанную неровным почерком Даши. Порадовавшись за жену и дочку (уехали в Лесинки, свежим воздухом дышат!) и пожалев себя, он полез в холодильник. Голод ему не грозил: заботливая Даша сварила ему кастрюлю щей и нажарила котлет.

Из головы не выходило дело о похищении Антона Гурского. Он не произносил этого вслух, пытался об этом не думать, но мальчика могло уже не быть в живых. Борин с самого начала надеялся, что за малыша запросят деньги. А денег у Гурских никто не просил. И еще пугала Борина уверенность Софьи в виновности бывшей подруги. Но еще больше пугало то, что она винила во всем себя.

Борин поужинал и, вымыв посуду (уж очень инородно смотрелись грязные плошки в чистенькой Дашиной кухне), достал из папки принесенные домой документы.

По-прежнему версий было три. Первая все-таки выкуп. На это мог решиться только человек, плохо знавший финансовое состояние Гурских. Гурский не был единственным владельцем фирмы. Гурский не мог решить ни одного финансового вопроса без партнеров, одним из которых был его родной отец, проживающий в США. Требовать большие суммы с Гурского смысла не было: из дела он деньги не вынет. Сам же Гурский крупной суммой наличности не располагал. Быстрого дохода от такой операции преступник не получит. Да и опять же, хоть кто бы позвонил!

Борин все время ловил себя на мысли, что согласен с Софьей: ей мстят. Не финансовые это дела мужа, нет зацепок в его бизнесе. Средней руки фирма, на компьютерном рынке не последняя, но и погоды не делает. Капитал иностранный присутствует, четко контролируемый с той стороны. Какие уж тут махинации? Бухгалтерия прозрачная, ну, с зарплатой слегка кривят, так а кто сейчас не левачит? Нет, пусто с этой стороны.

А вот прошлое Софьи могло дать толчок не одному преступлению. Собственно, одно уже чуть не произошло: не очень умно, но попыталась же шантажировать ее Маргарита Ляшенко!

Софья говорила, что искала Анну. Но она ничего не говорила о том, что та обрела отца. Не знала? Борин по пути домой зашел в бывший двор Анны. Собственно, это был двор и дом, в котором жила раньше и Соня Риттер. Да и сейчас Гурские обитали рядом, через арку. Что же, Софья не разговаривала с соседями Ларцевых?

Мало что узнал Борин о потенциальном отце Анны Ларцевой. Лишь то, что тот работал в кардиоцентре. Ни фамилии, ни имени. Возможно, Сергей. Анна Сергеевна. И доверять словам очень пожилой женщины полностью нельзя. Остальные соседи, кто жил в то время в доме, про новоявленного отца Анны вообще ничего не знали. Тупик. Хотя посетить кардиоцентр все-таки нужно.

Да, судьбе покалеченной девушки не позавидуешь. И если она озлобилась, лежа по вине Софьи Риттер на больничной койке и страдая от боли, понять можно. Борин читал медицинское заключение. Только одно смущало его в версии о причастности Анны Ларцевой к похищению ребенка и тем более к убийству мужа Софьи: по заключению врачей из-за травмы позвоночника Анна не могла ходить. Самостоятельно осуществить задуманную месть для нее было невозможно.

Глава 27

У Вики слипались глаза, хотя было еще лишь девять вечера. Прошлой ночью удалось подремать, положив голову на кухонный стол. Она вспомнила, как, проснувшись, обнаружила рядом на столешнице встрепанный затылок мужа, и улыбнулась. Расскажи кому сейчас, что они с Луневым поженились без особой любви, никто не поверит.

…Это был очень удобный и коммерческий брак. Удобный Вике, потому что не нужно было изображать страсть и неземные чувства, которых не было, и не нужно было ждать того же от партнера. В результате их с Луневым женитьбы фирма полностью стала семейной, а рожденные друг за другом дети укрепили союз. Они не ссорились, договорившись не ограничивать передвижения друг друга вне дома, но по обоюдному согласию держали марку счастливой и дружной семейной пары. Так продолжалось несколько лет, а потом… Наверное, им обоим нужна была эта встряска: появление третьего угла. Этим углом стала бывшая одноклассница Лунева, вернувшаяся после неудачного брака с американцем. Нет, та откровенно в семью Луневых не лезла, но как-то так получалось, что на всех вечеринках и праздниках сидела за столом рядом с хозяевами. Чаще всего почти касаясь, а то и откровенно прижимаясь к плечу Лунева. Вика, никогда не следившая за мужем, ничего не замечала. Ванда, как звали подругу детства мужа, была с Викой мила, дарила мелкие подарочки не по случаю и нарочито подчеркивала свои дружеские к ней чувства. Денег, добытых разводом со своим американцем, ей хватало на скромную жизнь в родном городе, детей она не нажила, работать не хотела и предпочитала заниматься самосовершенствованием, как она подчеркивала в разговоре со знакомыми женщинами. Кто-то ей откровенно завидовал, кто-то осуждал за пустоголовость: поговорить с ней можно было лишь о ценах в бутиках да обсудить последние сплетни о звездах шоу-бизнеса: в знании закулисной жизни знаменитостей ей не было равных. Чем она взяла Лунева, всегда с иронией отзывавшегося о таких вот дамочках, было непонятно. Но случилось так, что Вика, однажды проснувшись на широком супружеском ложе, обнаружила рядом даже не примятую подушку мужа. Лунев дома не ночевал. Подивившись такому факту, не подумав с ходу ничего такого, она набрала номер мобильного мужа и весело спросила: «Лунев, в какой койке ты сегодня заблудился?» Услышав в ответ невнятное блеяние мужа, вдруг поняла: а она попала, как говорят, в точку. Лунев действительно заблудился в чужой кровати. «Блудник!» – обозвала она его мысленно забытым старорусским словом, просто констатируя этим свершившийся факт: измену мужа. В тот момент она не ощутила ни ревности, ни злости. Она растерялась. Когда Зинаида, наливая ей кофе и пристально на нее глядя, задала вопрос, «Все ли в порядке?» и тут же без паузы: «А где твой муж?» – Вике вдруг стало стыдно. Стыдно, что она допустила такое: ее бросил муж. Ну, не бросил, но свалил на сторону. Ответив Зинаиде покачиванием головы, она уткнулась в чашку.